Разум и чувства. Эл/Мизуки/Лайт/Миса

вторник, 11 декабря 2012

10:04

В штабе было тихо и скучно. Лайт и Рюдзаки просматривали документы по делу Киру уже в 957 раз, надеясь, что они смогут найти то, что упустили, просматривая эти документы до этого 956 раз. Мацуда со скуки решил приготовить кофе на всех, Айзава и Ягами-старший играли в карты.
- Может, телевизор включим? - Мацуда, подавая кофе Элу.
- Делай, что хочешь, - отмахнулся детектив, кидая в чашку пятый кубик сахара.
Мацуда, получив разрешение, нажал на пульт. Так-с, аниме, кулинарное шоу... На одном из каналов показывали это...
- Мы не хотим, чтобы Киру арестовывали! Мы хотим сделать наш мир чище! - скандировала толпа с плакатами "Убийство преступниковов не является преступлением", "Кира - Бог нового мира", "Мы за мир без преступников" и все в таком же духе.
- Сегодня в Парке Уэно собралось большое количество поклонников Киры. Они решили устроить акцию протеста в надежде, что это повлияет на правительство, и дело о поимке Киры будет закрыто. Не совсем понимаю этих людей, ведь Кира по сути тот же преступник... - вещала с экрана взрослая женщина, усердно пытающаяся скрыть свой возраст за тоннами косметики.
- Доброго вам дня, уважаемые жители Токио! - раздался звонкий девичий голосок.
- Ох, уже началась речь. Говорят, что новый представитель Киры невероятен! Что ж, посмотрим. На вид ей не больше 18... - диктор не сумела договорить свою реплику, потому что ее перебили:
- Прошу прощения, - обратилась к журналисту юный представитель Киры. - Если Вы не собираетесь освещать акцию протеста, то попрошу Вас покинуть это мероприятие, потому что Ваши рассуждения о моем возрасте, уме и способностях начинают раздражать.
Оператор взял девушку крупным планом. Струящиеся рыжие локоны, огромные зеленые глаза, глядящие с презрением, плотно сжатые губы, сдерживающие брань. Видно, что она не любит, когда ее перебивают. Несмотря на хрупкость, от девушки веяла сила, что заставила недотепу-журналистку замолкнуть и смущенно опустить глаза, тихо пробормотав "Прошу прощения".

- Сделай погромче, - произнес Рюдзаки, оторвавшись от бумаг. Мацуда послушно исполнил просьбу детектива и добавил звук. Все буквально прилипли к экрану телевизора, невольно любуясь юным оратором.
- Красивая, - восхищенно пробормотал Мацуда.
- Да, - согласился с ним Айзава.
Эл же молча изучал лицо девушки. "Интересно, почему она стала представителем Киры?"

- Итак, можем продолжить, - рыжеволосая глубоко вздохнула, и на ее лице снова появилась искренняя, сияющая улыбка.
- Ангел, чистый ангел, - пробежал шепоток. Это были не пустые слова. Как только презрение исчезло в зеленых глазах, губы сложились в нежную и мягкую улыбку, белый лоб разгладился - в этот момент девушка действительно была похожа на прекрасного ангела. Рыжие локоны, развевающиеся на ветру, яркие, живые глаза, нежные черты лица, кожа, будто сияющая изнутри. И голос. Звонкий, чистый, завораживающий.
- Сегодня здесь собралось множество последователей Киры. Друзья, как же я рада всех вас видеть! - она послала толпе воздушный поцелуй. - Меня зовут Такахаси Мизуки. Это мое настоящее имя, в отличии от всемирно-известных детективов я не собираюсь скрывать этот факт, - фыркнула она.
Все в штабе скосили глаза на Эла, который преспокойно жевал очередное пирожное.
- Все мы собрались здесь, чтобы попытаться отменить арест Киры. Кира - это справедливость. Но тем, кто никогда не терял близких, не ощутил горечи, боли и стыда от действий маньяков и извращенцев, никогда не понять тех, кто пережил все это. Я являюсь примером тех людей, кто пострадал от действий преступников. Когда мне было 15 лет, меня... - Мизуки побледнела, ее губы сжались в тонкую полоску, а в глазах заблестели слезы. - Меня... изнасиловали... - дрожащим голосом договорила она. Маленькие руки сжались в кулаки так, что щелкнули костяшки пальцев. Девушку начала трясти, по щекам побежали слезы, на губах появилась капелька крови, так сильно она ее прокусила, пытаясь взять эмоции под контроль.
Тишина повисла по обе стороны экраны. Все без исключения впились взглядами в Такахаси, терпеливо ожидая продолжения речи.
- Я... я никому об этом не говорила. Никогда. Мне было очень стыдно и больно, как физически, так и морально. До сих пор холод пробегает по спине, когда вспоминаю этот кошмар. Он занял всего несколько минут, но оставил рану на всю жизнь. Я до сих пор просыпаюсь в холодном поту и кричу от ужаса, когда мне снится это. Я буквально ощущаю как противные, мерзкие руки тянутся ко мне, как прокуренный голос шепчет на ухо "Тише-тише, моя девочка". Мое тело помнит, как мозолистые руки скользили по нему, вызывая отвращение и неприязнь, как кровь струилась по бедрам, когда преграда была разорвана... - толпа ахнула, некоторые уже в открытую плакали, а особо чувствительные уже лежали в обмороке. Мизуки тихо всхлипнула и вытерла тыльной стороной ладони соленые капли.
- Я никому не сказала об этом, потому что мне было стыдно. Я не пошла в полицию из-за этого. В душе я пыталась стереть всю эту мерзость, эту грязь со своего тела и души. Я так сильно натирала свое тело, что появилась кровь. Алые капли падали на пол, и их уносил с собой поток воды. Но мою боль ничто не могло забрать. Я даже пыталась покончить с собой, но не вышло. А недавно... Недавно, я увидела в новостях фото человека, надругавшегося надо мной. Тогда сказали, что он погиб от сердечного приступа. Я уже знала о Кире, и мне была близка его идеология, но в тот момент он стал для меня богом, богом справедливости, защитником слабых и обездоленных. И я не могу понять, почему правительство так отчаянно пытается поймать его? Ведь благодаря его действиям преступность в Японии сократилась на 42% и даже больше! А может, просто правительство боится, что наступит новая эра, и им не будет места в очищенном от нечистот мире? Я, нет, МЫ! МЫ считаем, что нужно прекратить поиски Киры. Когда наступит нужный момент, когда все преступники будут истреблены, Кира сам предстанет перед нами. Нам остается только ждать. На этом моя речь закончена, но я хочу добавить кое-что специально для Эла. - Мизуки посмотрела прямо в камеру. - Эл, надеюсь, что ты смотришь телевизор и видешь все это. Я не знаю, какие цели ты преследуешь, занимаясь этим делом, но лучше тебе отступиться. Потому что Кира - это Справедливость. В противном случае, я тоже не собираюсь отступаться, - на алых губах мелькнула лукавая усмешка. - Благодарю за внимание.
Экран резко потух. Мацуда, Айзава, Соитиро и Лайт обернулись к Элу, держащему в руках пульт. Отбросив ненужный предмет в сторону, Рюдзаки взял в руки мобильный:
- Ватари, немедленно доставьте в штаб Такахаси Мизуки.

Прошла всего пара часов после того, как Эл отдал Ватари приказ. Все, кто находился в штабе, с любопытством ожидали, когда к ним доставят красивую ораторшу. В том, что ее доставят, никто не сомневался. Прошло еще минут 40, как в холле послышался шум открываемой двери, топот, чьи-то возмущения, смысл которых невозможно было разобрать, потому что во рту у недовольного был кляп. Все резко подскочили, когда в комнату вошел Ватари, а следом за ним шли два широченных амбала, ведших под руки пленника.
- Я привел ее, Рюдзаки, - объявил Ватари. - Добрый день, - поприветствовал он членов группы расследования.
- Хорошая работа, Ватари, - похвалил помощника детектив. - Можете идти, - обратился Рюдзаки к агентам, стоявшим по обе стороны от Мизуки. Те, кивнув, молча покинули номер.
- Лайто-кун, не мог бы ты снять с ее головы мешок и развязать ей руки?
- Да, конечно.
Лайт подошел к девушке и сдернул с ее головы мешок. Рыжие кудри рассыпались по плечам, а глаза цвета изумруда заблестели праведным гневом. Она что-то пробурчала, но ничего не было слышно из-за кляпа во рту. Лайт вынул его, и девушка тут же цапнула его за руку.
- Ай! - вскрикнул Ягами-младший, не ожидавший такого от юной особы.
- А нечего меня связывать! - возмутилась она, пытаясь освободить свои руки из пут.
- Будешь так себя вести, без зубов останешься, - усмехнулся Ягами, развязывая руки рыжеволосой.
Девушка смерила его презрительным взглядом и хмыкнула в ответ.
- Красивая и злая, - улыбнулся Лайт, которого начала забавлять эта провокаторша.
- Ничего себе, - пробормотал Мацуда, подошедший ближе к разговаривавшей парочке.
- Мацуда! - испуганно вскликнул Айзава. Мало ли что может еще выкинуть эта умалишенная.
- Ты очень красивая, - восторженно произнес Мацуда, глядя на девушку восхищенным взглядом. - А твоя речь... Я не смог сдержать слез...
На губах Мизуки мелькнуло некое подобие улыбки.
- Рада, что Вам понравилось. Это шло от сердца, я буквально вырывала свои воспоминания из темных уголков души.
- Это было великолепно! Пробирает просто до дрожи!
- Мацуда, прекрати заваливать девушку комплиментами. Она, между прочим, пыталась помешать расследованию. Не забывай об этом. - Эл поднялся со своего места и подошел к Мизуки. - Я Эл, - представился он.
По лицу Мизуки пробежала странная тень. Она хмыкнула, затем хлопнула ладошкой по губам, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. Но это у нее не получалось. Тонкие плечи задрожали от тихого хохота, и вскоре тишину штаба нарушил звонкий хохот Такахаси.
- Ха-ха-ха! Ты - Эл? Это шутка? - смеялась она, глядя на Эла. - Простите, - произнесла она, пытаясь успокоиться, но как только ее взгляд падал на Рюдзаки, девушку снова пробивало на ха-ха.
- Ой, я не могу успокоиться! Как же смешно! - причитала Мизуки, согнувшись пополам от смеха.
Эл с флегматичным выражением лица смотрел на нее, хотя в мыслях он искренне недоумевал. "Почему она смеется? Что во мне такого, что вызывает у нее такой приступ хохота?"
Лайт, Мацуда, Айзава, Соитиро и даже Ватари пытались сдержаться, чтобы не рассхохотаться в голос. Смех Мизуки был таким заразительным, что невозможно было не рассмеяться в ответ. Первым не выдержал Мацуда.
- Рюдзаки, прости, я больше не могу! - произнес он и тоже закатился в приступе хохота.
Затем к нему присоединились Айзава и Ягами-старший. Лишь Ватари и Лайт сумели выдержать эту пытку.
Когда наконец Такахаси прекратила смеяться, она села на диван напротив Эла, которого все-таки разозлил дикий хохот, хоть он и не показал вида. Девушку все еще немного трясло, когда она смотрела на детектива, но теперь это не перерастало в истерику. Мизуки сделала глоток кофе, заботливо приготовленного Ватари.
- Итак, начнем, - произнес Эл, нарушая идиллию.
- Да, начнем, - подхватила Мизуки, поставив чашку на кофейный столик. - Я хочу спросить, что я здесь делаю?
- Ну, ты ведь сама сказала, что являешься представителем Киры...
- Нет, нет, нет. Такого я точно не говорила, - перебила детектива юная нахалка. - Я сказала, что являюсь приверженцем идей Киры, но о представительстве я не произнесла ни слова.
- Ладно, пусть будет так. Все равно я уверен на 63%, что ты никогда не встречала Киру, - кивнул Рюдзаки.
- Я вошла в число поклонников Киры уже давно, но решилась на такие открытия действия только недавно. Причину я уже озвучила. - Мизуки сидела, сложив руки на груди и исподлобья глядя на Эла.
- Я понял это, - ответил Рюдзаки, засовывая в рот очередную конфету.
Мизуки молча смотрела на парня, сидящего перед нею. Она никак не могла поверить, что почти ее ровесник является всемирно известным детективом, которого не могут вычислить ведущие мировые разведовательные организации.
- До сих пор не могу поверить, что ты Эл.
Рюдзаки поднял на нее глаза. Пронзительно зеленые глаза Мизуки встретились с серыми, почти черными, глазами Эла. Зрительный контакт продолжался всего пару секунд, затем Рюдзаки вернулся к конфетам.
Мизуки была готова вспыхнуть от гнева. Он ничего ей не ответил на грубость, как такое может быть! Девушка приоткрыла рот, намереваясь произнести очередную гадость, но Эл перебил ее.
- А каким ты себе представляла Эла?
Мизуки немного растерялась от внимательного взгляда серых глаз. Бледные щеки слегка порозовели.
- Ну... Я представляла себе такого брутального мужичка "а-ля Шерлок Холмс" с трубкой в зубах и очках на носу. - Мизуки рассмеялась, представив эту картину.
На губах Эла мелькнуло некое подобие улыбки, но этого никто не заметил кроме Лайта.
Мизуки, допив кофе, встала с дивана:
- Ну, спасибо за гостеприимство. Эл, - девушка протянула Рюдзаки руку, - приятно было познакомиться. Правда.
- А куда ты собралась? Тебя никто отпускать не собирался, - зловеще произнес детектив.
Мизуки и глазом не успела моргнуть, как на тонких запястьях щелкнули наручники.
- Уведите ее в камеру, - отдал приказ Эл.
Телохранитель, будто взявшись из воздуха, закинул девушку на плечо.
- Эй, что вы делаете? Стойте! Я ничего не знаю, я ничего не делала! - попыталась сопротивляться Мизуки, но тщетно.
Эл довольно усмехнулся и принялся за пирожное со взбитыми сливками.

- Нет, я не хочу в камеру! Там темно, сыро, тесно и крысы бегают! - упиралась изо всех сил Мизуки.
- Не беспокойся, у нас камеры удобные, тебе понравится, - ухмыльнулся охранник, тащивший неугомонную пленницу на плече.
- НЕТ! АААААААА! - разнесся по штабу громкий визг Такахаси, когда захлопнулась дверь ее персональной тюрьмы.

- Эл, а зачем ты девушку в камере запер? И вообще, что она здесь делает? - спросил Лайт после того, как уволокли извергающую на голову Эла проклятия Мизуки.
- Ну, вероятность того, что ее действия возымеют эффект, и расследование прекратится, равняется 32%. Я не мог оставить это без внимания. А в камеру я отправил за тем, чтобы она подумала над своим поведением.
- Рюдзаки, ты что, обиделся? - рассмеялся Лайт.
Нахмурившись, детектив отодвинул в сторону блюдце с пирожным и сделал глоток сладкого кофе.
- Не скажу, что обиделся, но неприятный осадок остался, - вынес вердикт детектив. - Надо мной ведь никто никогда не смеялся.
- А тут вдруг появилась девушка, которая закатилась в истерическом хохоте, увидев тебя, - улыбнулся Лайт. - Да, мне тоже было бы неприятно.
- Ничего, посидит пару дней, потом я ее отпущу. Главное, она не должна мешать расследованию и сеять смуту в умах людей. Ничего хорошего не случится, если у Киры появятся последователи.
- Хотя что-то в ней есть, - задумчиво произнес Ягами, садясь за ноутбук. - Такая фанатичная преданность Кире просто поражает.
- Я на 24% уверен, что эта демонстрация была создана для привлечения внимания к личности самой Такахаси Мизуки, нежели к деятельности Киры, - произнес Эл, разворачивая чупа-чупс. - Но в том, что она верит в правильность поступков Киры, я уверен на 95,5%.
Лайт лишь хмыкнул в ответ на заключения Рюдзаки. Он был недоволен тем, что Мизуки посадили в камеру, ее присутствие несколько разбавило скучную и занудную атмосферу в штабе. Поиски Киры, которые поначалу вызывали у Лайта интерес и заставляли его тщательно шифроваться, сходили на нет и вызывали у парня лишь тоску. А Такахаси вызывала жгучее любопытство у Ягами.
"Интересно, как бы она отреагировала, узнав, что я - это Кира? Закричала бы? Упала бы в обморок? Кинулась бы на шею? Хотя, сделав вывод из ее реакции на Эла, она скорее всего расхохоталась бы. "Не верю! Ты - Кира? Не смеши меня, пожалуйста!" - да, именно так бы она отреагировала. Хотя, может она сумела бы удивить меня?" - размышлял Лайт, бесцельно щелкая мышкой.
Мысли детектива тоже были заняты особой, посаженной им за решетку. Никто из девушек так открыто не смотрел на него и уж тем более не смеялся. Это раздражало и в тоже время волновало детектива. Впервые он встретил человека, эмоции, мысли и чувства которого были написаны на лице, но в то же время он оставался загадкой.
Наконец, Рюдзаки не выдержал и подключился к камере видеонаблюдения в камере.
Мизуки, стоя спиной к двери, пинала ее, проклинала детективов с ужасными прическами и огромными синяками под глазами.
- Вот выберусь отсюда и придушу тебя собоственными руками, - бурчала девушка, продолжая монотонно биться в дверь.
- Сам небось сейчас сидит и лопает очередное пирожное, - хмыкнула Мизуки.
- А она ведь угадала, - улыбнулся Лайт, пристроившийся на соседнем стуле. Наблюдение за девушкой-истеричкой гораздо интереснее поисков Киры.
Эл лишь хмыкнул и принялся за клубничное пирожное.
Мизуки же продолжала сыпать ругательства, что у парней волосы дыбом встали. И где она только понабралась таких словечек? В конце, когда ей надоело безуспешно биться в дверь, Мизуки крикнула в камеру "Дурак!" и показала язык. Затем обессиленная девушка рухнула на кровать и тут же отрубилась.
Лайт и Рюдзаки одновременно ухмыльнулись, глядя на то, как Мизуки перевернулась на живот и обхватила подушку обеими руками.
- Она наверное представляет, что это твоя шея, Эл, - усмехнулся Лайт.
- Вероятность этого равняется 87%, - ответил Эл, невольно любуясь спящей Такахаси.

Проснувшись, Мизуки медленно открыла глаза. Потом закрыла. Перевернувшись на бок, девушка почувствовала, что что-то не так. Широко распахнув глаза, она подскочила на кровати.
- Где я, черт возьми? ЭЛ! - разнесся по штабу жуткий вопль.

- Вот и наша спящая красавица проснулась, - съехидничал Лайт.
Детектив же никак не отреагировал на вопли, доносившиеся с монитора. Да, за Такахаси Мизуки велось круглосуточное наблюдение.
- Я не думал, что от такого хрупкого существа будет так много шума, - произнес Соитиро, делая глоток кофе.
- Честно, я считал Мису-Мису истеричной, но Мизуки-сан... - Мацуда умолкнул, пытаясь подобрать подходящее выражение.
- Мизуки - это нечто, - произнес Лайт, оторвавшись на секунду от ноутбука. - Она очень импульсивная, эмоциональная, инфантильная, но именно это делает ее такой очаровательной. Скажи, Рюдзаки, разве ты не находишь милым ее нагловатое, шумное и достаточно истеричное поведение? - Ягами-младший с улыбкой посмотрел на детектива.
- Хм, - задумчиво протянул Рюдзаки. - Возможно. Ее вспышки вызывают у меня только улыбку.

Мизуки продолжала биться в дверь. Нет, она не была идиоткой, она прекрасно понимала, что никто не придет и не выпустит ее из камеры, и уж тем более, что дверь рухнет под натиском маленьких кулачков и ног, которые отчаянно пинали эту чертову дверь. Для Мизуки это было способом излить всю ярость и злобу, скопившуюся в душе. Она никогда не позволяла себе срывов, для окружающих Мизуки всегда была веселой и неунывающей, порой легкомысленной особой. Именно эту маску надела Мизуки, чтобы все забыли о ее попытке суицида. И у нее хорошо получилось. Все забыли о том страшном дне, когда Мизуки была на грани. Носить маску круглые сутки стало для нее привычным делом. Никто не видел ее слез, вызванных болью, злостью, обидой. Можно сказать, она забыла, каково это - плакать, да и вообще показывать отрицательные эмоции. Но сейчас, нервы девушки сдали. Такахаси осела на пол. Тонкие плечи задрожали. Нет, не от смеха. От слез. От слез, которые она копила в себе последние три года. Соленые струйки побежали по щекам. Девушка обхватила ноги руками и уткнулась лбом в колени. Тихие поначалу вслипывания становились громче, и, наконец, из груди вырвался стон. Стон, выражающий всю боль, которая разрушала душу девушки. Те слезы, которые она показала во время выступления, они были искренними, они шли из недр души, но увы, они не смогли уменьшить боль. Потому что Мизуки старалась плакать красиво и с достоинством, она хотела, чтобы люди начали сочувствовать ей, чтобы достучаться до их сердец. Это было шоу, направленное на достижение цели. Самой же Мизуки хотелось выть, как раненная медведица, биться в истерике, крушить все вокруг, кричать от боли до тех пор, пока голос не превратится в мышиный писк. Но разве это смотрелось бы красиво? Разве это могло бы вызвать в душах и сердцах людей тот отклик, который заставил бы их бороться за справедливость, возненавидеть преступников, совершивших ужасные деяния? Нет, ее просто бы скрутили, связали и напичкали успокоительным. Люди бы шептали "бедная девочка", и на этом все.
Такахаси встала с пола и начала ударять кулаком в дверь, разбивая руку в кровь.
- НЕНАВИЖУ! - кричала она. - НЕНАВИЖУ, НЕНАВИЖУ, НЕНАВИЖУ! - повторяла она, нанося удары один за другим.
По кулаку побежала струйки крови, костяшки пальцев были разбиты, но девушка не обращала на это внимания.

- Черт возьми! Что она творит?! - воскликнул Айзава, увидев, что творится в камере.
Все тут же подошли к монитору. Мизуки, захлебываясь в слезах, билась в истерике, а ее рука превратилась в окровавленный синяк.
- Ее нужно срочно остановить! - воскликнул не на шутку перепугавшийся Мацуда.
- Я пойду к ней, - произнес Лайт, держа в руках аптечку.
- Я с тобой, Лайто-кун, - подал голос Рюдзаки. - Один ты точно не управишься.
Ягами молча кивнул, и парни отправились к пленнице.

Мизуки потеряла контроль над собой. Чувства и эмоции полностью захватили ее. Она не чувствовала боли, которую причиняла себе.
- Прекрати! - услышала она чей-то голос. Дверь рапахнулась, и на пороге оказались Лайт и Эл.
Мизуки не понимающе смотрела на них. Воспользовавшись моментом, парни скрутили девушку и усадили на кровать. Рюдзаки удерживал ее, а Лайт начал обрабатывать раны.
Он коснулся покалеченной руки. Мизуки дернулась от боли.
- Больно? - спросил Лайт. Мизуки молча кивнула. Слезы все еще текли по щекам девушки, но истерика уже прекратилась.
- Сильно ты себя покалечила, - Лайт легонько подул на ранку прежде чем обработать ее йодом.
- Ай! - вскрикнула Мизуки, дернув рукой.
- Терпи. Сама виновата, - сказал Лайт, перебинтовая руку Такахаси.

Эл продолжал крепко держать Мизуки, хоть это и было необязательно. Она спокойно позволила Ягами обработать свои раны и нисколько не сопротивлялась. Но детективу было приятно удерживать ее в своих объятиях, пусть даже и неосознанно. Рыжие спутавшиеся кудри выглядели прелестно, а сладкий запах малины просто сводил с ума. А бархатистая, молочно-белая кожа пахла ванилью. "Она похожа на восхитительное ванильное мороженное с лесной малиной" - мелькнуло в голове Рюдзаки. Но не только этим объясняется мимолетное влечение детектива. В эту минуту Мизуки выглядела такой маленькой, такой хрупкой и беззащитной, что привлекало даже больше ее вкусного аромата. Хотелось усадить ее к себе на колени и укачивать как маленького ребенка пока она не заснет, а потом нежно поцеловать в лоб.
Заметив, что Лайт закончил перебинтовывать руку девушки, Эл с некой долей разочарования отпустил Такахаси.
- Мизуки, - обратился Рюдзаки к девушке. - Я хочу принести свои извинения, заключение тебя в камеру было лишним. Я не должен был так поступать. Мне очень жаль.
- Хорошо, - прошептала осипшим голосом Мизуки.
- Но я все еще не могу отпустить тебя, поэтому ты займешь одну из комнат штаба, - продолжил детектив, не отрывая взгляда от лица Такахаси.
- Я поняла, - ответила Мизуки.

Вечером, наблюдая за Мизуки, читавшей книгу, Эл подозвал к себе Ватари.
- Ватари, я хочу ванильное мороженное с лесной малиной, - попросил Рюдзаки, вспоминая сладкий запах Мизуки.

Эл и Лайт сидели, уткнувшись в свои ноутбуки. Вчера в тюрьме Косуга погибло 15 преступников от сердечного приступа, поэтому парни изучали данные камер видеонаблюдения.
Детектив ел нежнейшее тирамису, запивая его сладким кофе.
В общем, в штабе царила обычная рабочая обстановка. Но не стоит забывать о том, что женщины могут перевернуть все верх дном.
- Всем доброго утра. - Зевающая Мизуки стояла у двери и потирала заспанные глаза.
- С добрым утром, Мизуки-сан, - поприветствовал девушку неунывающий Мацуда. - Как спалось?
- Лучше, чем в камере, - ответила Мизуки, потягиваясь. - О, кофе! - воскликнула она, увидев кружку на столе.
- Не пейте! - попытался остановить девушку Мацуда, но не успел. Такахаси уже сделала глоток.
- Кхе-кхе, - закашлялась она, ставя кружку на место. Мацуда, сообразивший, что нужно делать, подал девушке стакан воды. Такахаси прильнула губами к стакану, жадно глотая воду. Когда стакан опустел, Мизуки, отдышавшись, спросила:
- И что это была за гадость?
- Это был мой кофе, - спокойно ответил Эл, делая глоток злополучного напитка.
- Не пей это! - закричала Мизуки, пытаясь вырвать кружку из рук детектива. - Это же чистая отрава!
- Эта, как ты выразилась, отрава повышает эффективность работы мозга на 23%. Это достаточно высокий процент, - ответил Рюдзаки, отодвигая кофе как можно дальше от рук Мизуки.
- Ладно, - сдалась девушка. - Не у меня же будет диабет III степени. - Мизуки хотела было уже сесть в кресло, но тут ее взгляд упал на тарелку с тирамису.
- Ты еще и сладкое поглощаешь в несметных количествах?! Как тебя еще не разнесло? - воскликнула шокированная девушка.
- Если есть сладкое и шевелить мозгами, то не потолстеешь, Мизуки-сан, - ответил Эл, демонстративно отправляя в рот кусочек пирожного.
Мизуки буквально взвыла, схватившись за голову.
- Я больше не могу! - бросив на прощание эти слова, Такахаси выбежала из комнаты.
Лайт, посидев за ноутбуком еще несколько минут, вышел вслед за девушкой. Детектив же продолжил заниматься делом.

Ягами нашел Такахаси на кухне, готовящей кофе.
- О, Лайт! - радостно улыбнулась она. - Кофе будешь? То, что готовит Мацуда - это настоящая гадость.
- Пожалуй, я не откажусь от чашечки, - ответил Лайт, наблюдая за девушкой, разливающей ароматную жидкость в чашки.
- Здесь есть что-нибудь съедобное помимо несметного количества сладкого? - спросила Мизуки, заглядывая в холодильник.
- Сомневаюсь, - рассмеялся Лайт, делая глоток горячего кофе. - Очень вкусный кофе, Мизуки. Спасибо, - поблагодарил он девушку, заглядывая в глаза цвета молодой зелени после дождя.
- Не за что, Лайт. После того, что готовит Мацуда, все покажется вкусным, - усмехнулась Такахаси.
- Ты этого Мацуде не говори, а то он обидеться может, - улыбнулся Лайт, допив кофе.
- Может еще чашечку? - спросила Мизуки, потянувшись к чашке.
Их пальцы нечаянно соприкоснулись. Мизуки спокойно взяла в руки кружку, а Лайт... Ему показалось, что его ударило током, искра пробежала по всему телу.
- Чем вы заниметесь? - спросил стоявший на пороге Эл.
- Кофе пьем, - ответила Мизуки. - Я бы тебе предложила, но он тебе вряд ли понравится.
- А я положу пять ложек сахара, и все будет отлично, - произнес Эл, прошлепав к столу.
- Ну, хорошо, - вздохнула Мизуки, доставая еще одну кружку. - Кстати, Эл, а где можно достать нормальной еды? Я ведь не ты, чтобы питаться только сладостями.
- Я сообщу Ватари, он решит эту проблему, - ответил Рюдзаки, кладя в кофе обещанные пять кубиков сахара.
А Лайт в этот момент думал о том, что произошло пару минут назад. "Что же это было?"

- Мам, со мной все хорошо. Просто из-за моего публичного выступления, мне начали писать странные письма, а вечерами стали названивать странные типы. Я испугалась и решила пожить у друзей. Меня там не найдут, мама, в этом можешь быть уверена. О моей безопасности хорошо беспокоятся, пожалуй даже слишком. Спасибо, что собрала сумку для меня, я в спешке забыла вещи.
Мизуки сидела на подоконнике, забравшись на него с ногами. По щекам девушки текли слезы, и она изо всех пыталась сдержать рыдания, чтобы лишний раз не тревожить мать. Время было за полночь, госпожа Такахаси только вернулась с очередного дежурства в больнице и тут же позвонила дочери. Мизуки не вернулась домой после того мероприятия. Кеко Такахаси была оскорблена тем, что ее собственная дочь скрыла от матери такую шокирующую правду и выдала эту историю всей Японии. По щекам женщины тоже потекли слезы от осознания того, что ей не доверяет родная дочь. Наконец, она решилась заговорить об этом.
- Мизуки... - голос матери звучал глухо от сдерживаемых рыданий. - Ты... ты не... не доверяешь мне? - дрожащим голосом спросила Кеко у дочери.
- Конечно, я доверяю тебе, мама, - мягко ответила девушка.
- Тогда почему ты не рассказала мне о том случае? Я ведь твоя мать, и я была нужна тебе в тот момент. Я бы поддержала тебя и не стала бы осуждать.
- Но, мама... - Мизуки смахнула слезинку, - просто... Тогда мне это казалось таким мерзким и грязным, и отвратительным, я сама себе была противна. А ты... ты всегда была для ангелом, олицетворением чистоты и непорочности. Я... я думала, что этим я очерню тебя, что ты будешь считать меня мерзким существом...
- Мизуки! - госпожа Такахаси вскочила с кресла и крепко вцепилась в телефонную трубку, словно это узкая ладонь Мизуки. - Доченька дорогая, солнце ты мое, как ты могла о таком думать? Ты мое дитя, 9 месяцев мы были единым целым, разве я смогла бы возненавидеть собственного ребенка, частичку себя? Я люблю тебя больше всех на свете, и ничто не сможет этого изменить. Я прощу тебе все, потому что я твоя мама. Ты можешь прийти ко мне в любой ситуации. Всегда помни об этом.
Мизуки, тихо всхлипнув, кивнула, совершенно забыв, что Кеко этого не видит. Но девушка была совершенно уверена, что мама почувствовала это.
- Спасибо, - прошептала хриплым голосом Мизуки. - Мам, я тебя очень-очень сильно люблю.
- Я тебя тоже, мой ангел. - Госпожа Такахаси взглянула на часы, которые показывали 1:15. - Уже поздно, ложись спать. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, мамочка, - попрощалась Мизуки и отключила телефон.
Мизуки сидела, уткнувшись лбом в колени, и тихо плакала. Но это были не слезы боли и обиды. Это были слезы облегчения. С самого детства девушка восхищалась своей матерью. Для нее она была ангелом в белом халате, спасающим людей. Может мать и заметила бы, что с дочерью было что-то не так, но Кеко Такахаси была тогда сама не своя.
Она тяжело переживала преждевременный уход из жизни горячо любимого супруга и пыталась заглушить боль и заполнить пустоту в душе с помощью работы. А Мизуки была в том возрасте, когда девочки пропадают целыми днями с друзьями, и они с матерью виделись очень редко. И сейчас Кеко корила себя за то, что не уделяла дочери должного внимания, что, скорбя по погибшему мужу, она забыла о собственной дочери, и ей пришлось пройти через тот кошмар одной. Этого Кеко не могла простить себе. "В этом только моя вина", - размышляла госпожа Такахаси, подперев ладонью голову. - "Но теперь я не позволю Мизуки чувствовать себя одинокой. У нее всегда буду я", - дала себе обещание Кеко.
Мизуки, выплакавшись, слезла с подоконника и пошла в ванную. Ополоснув лицо холодной водой и рассчесав волосы, Мизуки приложила к глазам использованные чайные пакетики, чтобы снять припухлость. Закончив все эти манипуляции, девушка собралась уже лечь спать, как ее внимание привлекла полоска света за приоткрытой дверью. Набравшись смелости, Мизуки, тихо постучав, вошла в комнату.
За ноутбуком сидел Эл в своей излюбленной позе. Он был погружен в работу, что не заметил присутствия девушки в комнате.
- Уже поздно. Почему не спишь? - подала голос Такахаси. Эл повернул голову и посмотрел на нее.
- Я почти не сплю. Не хочу тратить время на такие глупые вещи как сон. А ты чего не спишь? - спросил Эл, разглядывая девушку.
Мизуки была одета в растянутую и слегка полинявшую зеленую футболку. Импровизированная пижама сползала с одного плеча и едва-едва прикрывала бедра, а рассыпавшиеся по плечам волосы лишь дополняли картину. Детектив улыбнулся:
- Милые ножки.
Такахаси опустила глаза и только теперь заметила, что она почти раздета. Густо покраснев, девушка в смущении прикусила губу, переминаясь с ноги на ногу. Эл усмехнулся и вернулся к своему занятию.
Мизуки, справившись со смущением подошла к нему.
- Извини, - тихо произнесла она. - Я не должна была заходить сюда, тем более в таком виде.
- Все в порядке. Неужели ты думаешь, что я не видел полуобнаженных девушек? Я вообще-то уже давно не девственник, Мизуки-тян, - произнес Эл, не заметив, что он перешел с нейтрального -сан, на уменьшительно-ласкательное -тян.
Мизуки снова покраснела, но это не помешало ей ехидно усмехнуться и бросить хитрый взгляд из полуопущенных рестниц.
- Я вообще-то не о тебе беспокоюсь, а о себе. Я же не знаю, что у тебя на уме, а ты вдруг окажешься маньяком и извращенцем? В номере никого, Ватари уехал по твоему заданию, так что никто не помешает. А записей с камер видеонаблюдения все равно никто не увидит. Я уже молчу о том, что физически я значительно слабее тебя. Так что единственный, кто здесь в опасности, так это я.
Рюдзаки с улыбкой смотрел на девушку и любовался ею. Освещенная лишь светом лампы Мизуки выглядела фантастично. Длинные волосы отливали красным золотом, глаза сверкали словно топазы, а бледная кожа приобрела персиковый оттенок.
Эл мысленно облизнулся. Девушка сейчас напоминала ему персиковый чизкейк, украшенный спелой и сочной вишней.
Такахаси пристально посмотрела на Эла, который странно улыбался, глядя на нее.
- Что? - недовольно спросила рыжеволосая, сложив руки на груди.
- Да так, просто представил тебя в виде нежнейшего персикового чизкейка, украшенного спелой и ароматной вишней, поданного на зеленом блюдце, - теперь детектив облизнулся по-настоящему.
Мизуки нахмурилась, представив эту картину, а потом звонко рассмеялась.
- Мне считать это комплиментом? - улыбнулась она.
- Хм... вполне, - произнес Рюдзаки и собирался было уже вернуться к прерванному занятию, но его остановила легкая рука, опустившаяся на плечо.
- Может... выпьем кофе? - робко спросила девушка. - Раз уж не спится...
Спустя пару минут Эл наслаждался вкуснейшим и ароматнейшим кофе, а для себя Мизуки приготовила фруктовый чай. Молодые люди на пару уничтожали клубнику в шоколаде, которую смогли отыскать в холодильнике.
По маленьким губкам-бантикам стекала капелька сока, бессовестно продолжившая свой путь по подбородку и ниже. Мизуки откусила кусочек ягоды, и теперь к клубничному соку добавился молочный шоколад. Измазанные сладостью губы так и манили к себе. Повинуясь минутному порыву, Эл притянул к себе девушку и поцеловал ее.

@темы: ОЖП, Лайт, Эл, Тетрадь смерти